(Г)

Ну, словом, каждая пчела Обогащалась как
могла, Доходы большие имея, Чем думал...

То огромное уважение, которое мы испытываем к
самим себе, и та малая ценность, которую мы
приписываем другим, делают всех нас очень
несправедливыми судьями в собственных делах. Очень
немногих людей можно убедить, что они получают
слишком много за счет тех, кому продают, сколь бы
чрезмерными ни были их доходы; в то же время им
жаль прибыли, какой бы незначительной она ни была,
если ее получают те, у кого они сами покупают; по
этой причине, поскольку ничтожность выгоды
продавьца оказывается самым убедительным мoтивом
для покупателя, торговцы обычно вынуждены лгать
для своего оправдания и изобретать тысячи
невероятных историй, но ни за что не открывают,
что они действительно выручают от продажи своих
товаров. Правда, есть старые держатели лавок,
претендующие на большую честность (или, что более
правдоподобно, на большyю гордость), чем их
соседи; обмениваясь лишь несколькими словами со
своими покупателями, они отказываются продавать по
цене ниже той, которую прoсили вначале. Но они
обычно хитры, как лисы, очень опытны в мирских
делах и знают, что те, у кого есть деньги, часто
добиваются больше грубостью, чем другие
любезностью. Неопытные люди воображают, что сумеют
найти больше искренности в строгой внешности
степенного старика, чем в смиренном виде и
привлекательном благодушии молодого новичка. Но
это - огромная ошибка; и, если это торговцы ма
уфактурой, шелком и бархатом или какие-либо иные,
продающие много сортов одного и того же товара, вы
можете сами быстро в этом убедиться: посмотрите на
их добро, и вы обнаружите на каждом из товаров их
личные торговые марки, что служит верным признаком
того, что и те и другие одинаково тщательно
скрывают себестоимость предназначенного ими к
продаже.

(Д)

Так выигрыш скрывает свой От остальных игрок
любой.

Поскольку это общераспространенное явление, о
котором не может не знать ни один человек, хоть
когда-либо наблюдавший ту или иную игру, то должно
быть что-то такое в устройстве человека, что дает
повод для этого. Но поскольку рассмотрение данного
вопроса покажется многим совсем пустяковым
занятием, я хочу, чтобы читатель пропустил этот
комментарий, если только он не находится в прекрас
ом настроении и ему совершенно нечего делать.

Игроки обычно стремятся скрыть свой выигрыш от
проигравших, что обусловлено, мне кажется,
охватывающим их смешанным чувством благодарности,
жалости и самосохранения. Все люди, естественно,
испытывают благодарность, получая какую-либо
выгоду, и то, что они говорят или делают в тот
момент, когда это чувство влияет на них и
согревает их, подлинно и идет от сердца; но, когда
он проходит, мы обычно предпринимаем ответные
действия, исходя из добродетели, хороших манер,
разума и мыслей о долге, но не из благодарности,
которая служит одним из побудительных мотивов
рассматриваемой нами склонности. Если мы примем во
внимание, насколько тиранически та неумеренная
любовь, которую мы питаем к самим себе, заставляет
нас уважать каждого, кто намерено или случайно
действует нам на пользу, и как часто мы
распространяем свою привязанность на предметны
неодушевленные, когда воображаем, что они
содействуют нашей нынешней выгоде; если, повторяю,
мы примем это во внимание, то нетрудно будет обна
ужить, почему нашей расположенностью к тем, чьи
деньги мы выигрываем, мы обязаны началу
благодарности. Следующий побудительный мотив -
наша жалость, вытекающая из осознания нами той
неприятности, которая заключается в проигрыше, а
так как мы любим, чтобы все нас уважали, то
опасаемся лишиться уважения проигрывающих, став
причиной их потери. Наконец, мы боимся их зависти,
и поэтому чувство самосохранения заставляет нас
стремиться преуменьшить сначала наше чувство
обязанности к ним, а затем причину, почему нам сле
ует их жалеть, в надежде, что они меньше будут нам
завидовать и проявлять недоброжелательство. Когда
аффекты проявляются в полную силу, они узнаются
всеми. Когда человек, находящийся у власти, дает
высокую должность тому, кто оказал ему небольшую
добрую услугу в молодости, мы называем это
благодарностью. Когда женщина стенает и заламывает
руки, потеряв своего ребенка, она во власти
аффекта, называемого горем. А то беспокойство,
которое мы испытываем при виде больших несчастий,
например, когда человек сломал ногу или разбил
голову, повсюду называется жалостью. Но слабые
проявления, легкие прикосновения аффектов обычно
не замечаются или неправильно истолковываются.

Для доказательства моего утверждения нам нужно
лишь понаблюдать, что обычно происходит между
выигрывающим и проигрывающим. Первый всегда
услужлив, и, если второй только сдерживает свой
темперамент, он более чем обычно любезен, он
всегда готов потворствовать проигрывающему,
охотно, с предупредительностью и с подчеркнуто
хорошими манерами исправляет его ошибки.
Проигрывающий беспокоен, придирчив, угрюм и,
возможно, ругается и бушует; и все же, пока он не
говорит и не делает ничего намеренно
оскорбительного, выигрывающий все воспринимает без
обиды, не оскорбляя и не задевая его и не
противореча ему. Как говорит пословица,
проигрывающим дозволяется браниться. Все это
показывает, что проигрывающий, считается, вправе
жаловаться и именно по этой самой причине достоин
жалости. Что мы боимся недоброжелательства
проигрывающего, очевидно из того, чго мы сознаем,
как нам не симпатичны те, кому мы проигрываем, и
мы всегда опасаемся зависти, когда считаем себя
более удачливыми, чем другие. Отсюда следует, что,
когда выигрывающий стремится скрыть свой выигрыш,
его цель состоит в том, чтобы избежать тех
неприятностей, которых он опасается, а это и есть
самосохранение; его беспокойства продолжаются все
время, пока сохраняются вызвавшие их побудительные
мотивы.

Но спустя месяц, неделю или, возможно, гораздо
более короткий промежуток времени, когда мысли об
обязанности перед проигравшим и, следовательно,
благодарность выигравшего постепенно угасают; ко
да проигравший успокаивается, смеется над своим
проигрышем и основание для жалости у выигравшего
исчезает; когда боязнь навлечь на себя
недоброжелательство и зависть проигравшего
улетучивается, т.е. как только все аффекты
исчезают и забота о самосохранении уже не занимает
больше мыслей выигравшего, он не только не
постесняется признаться в том, что он выиграл, но
и, если вмешается его тщеславие, будет также с
удовольствием хвастаться своим выигрышем, если не
преувеличивать его.

Возможно, когда играют люди, враждующие между
собой и, вероятно, ищущие предлог для ссоры, или
же когда играют по маленькой, оспаривая прежде
всего превосходство в искусстве игры, стремясь
главным образом добыть славу победителя, ничего
такого, о чем я говорил, не происходит. Разные
аффекты заставляют нас принимать разные меры; то,
что я сказал, по моему разумению, относится к
обычной игре на деньги, когда люди стремятся
получить и рискуют потерять то, что они ценят. И
даже в этом случае, я знаю, многие возразят, что
хотя они виновны в сокрытии своего выигрыша, но
никогда не замечали тех аффектов, на которые я
указываю как на причины этой слабости; что неуди
ительно, потому что очень немногие люди найдут
досуг, а еще меньше применят правильный метод для
изучения самих себя так, как это следует делать. С
аффектами у человека дело обстоит так же, как с
колерами в ткани: легко распознать красный,
зеленый, голубой, желтый, черный и т.п. цвета,
когда они встречаются в отдельности, каждый на
особом месте; но нужно быть художником, чтобы
уметь распознать все различные цвета и их
соотношения, составляющие сложный цвет однородной
ткани, в которой тщательно смешаны все краски, его
составляющие. Тем же самым образом можно
обнаружить аффекты, когда они проявляются
отчетливо и один отдельный аффект охватывает всего
человека; но очень непросто проследить каждый
побудительный мотив тек поступков, которые
являются результатом смешения ряда аффектов.

(Е)

И, вняв политики урокам, Дружила нравственность с
пороком...

Можно сказать, что добродетель подружилась с
пороком, если трудолюбивые порядочные люди,
которые содержат семью и достойно воспитывают
детей, платят налоги и являются во многих
отношениях полезными членами общества,
обеспечивают себе на жизнь каким-либо занятием,
зависящим главным образом от пороков других людей,
или находящихся под сильным влиянием этих пороков;
причем сами они не подвержены им и не соучаствуют
в них, если не считать того, что Они связаны с
ними через свое занятие, как аптекарь может быть
соучастником отравления, а оружейник -
кровопролития.

Так, купец, отправляющий зерно или сукно в
зарубежные страны, с тем чтобы купить там вина и
коньяки, поощряет рост и производство Своей
собственной страны; он способствует развитию
мореплавания, росту таможенных сборов и во многих
отношениях приносит прибыль обществу однако нельзя
отрицать, что больше всего он зависит от рас
очительности и пьянства. Ибо если бы нико не пил
вина, кроме тех, кому оно действительно
необходимо, и если бы никого не пил больше, чем
требует здоровье, то огромное число торговцев
вином оптом и в розницу, бочаров и т.п., которые
являют собой столь внушительное зрелище в этом
процветающем городе [Лондоне], оказались бы в
плачевном состоянии. То же самое можно сказать не
только о тех, кто делает карты и кости, ибо они
непосредственно служат легиону пороков, но и о
торговцах шелком и бархатом, oб обойщиках, портных
и многих дрyгиx, которые через полгода умерли бы с
голоду, если бы гордость и роскошь были в
одночасье изгнаны из страны.

(Ж)

Тут и преступница-пчела Для пользы общества жила.

Я знаю, что многим это покажется странным
парадоксом, и меня спросят, какую выгоду получает
общество от воров и взломщиков. Я признаю, что они
наносят большой вред человеческому обществу и ка
дое правительство должно принять все возможные
меры для того, чтобы искоренить и уничтожить их;
все же если бы все люди были абсолютно честны и
никто бы не вмешивался и не совал свой нос в чужие
дела, ограничиваясь своими собственными, то
половина кузнецов в стране оказались бы без
работы; сейчас же повсюду, и в городе и в де
евне, мы наблюдаем обилие плодов их труда (которые
служат как для украшения. так п для защиты). о
которых бы даже и не думали, если бы они не имели
целью защитить нас от вторжения воров и
грабителей. Если считают. что сказанное мною
слишком притянуто за уши и моё утверждение все еще
кажется парадоксом, я просил бы читателя взглянуть
на потребление вещей, и он обнаружит, что самые
ленивые и самые бездеятельные, распутные и самые
злонамеренные вынуждены делать что-нибудь для
общего блага, и пока рты у них просят пищи и они
продолжают изнашивать пли каким-либо иным способом
уничтожать то, что трудолюбивые люди ежедневно
изготовляют, добывают и выращивают, то вопреки
своемy желанию они помогают содержать бедных и
нести общественныe издержки. Труд миллионов вскоре
прекратился бы, если бы не существовали миллионы
других, которые, как я говорю в ``Басне'',

Всю жизнь работали на них.


Людей следует судить на основании не тех
последствий, к которым могут привести их поступки,
а самих фактов и побудительных мотивов, исходя из
которых, как это обнаружится, они действовали.
Если злобного скрягу, который имеет почти сто
тысяч фунтов, а тратит в год всего лишь пятьдесят,
при том, что у него нет родственников, которые на
ледовали бы его богатство, ограбят на пятьсот или
тысячу гиней, то, очевидно, как только эти деньги
поступят в обращение, в результате этого грабежа
страна обогатится и получит такую же реальную выго
у, как если бы какой-нибудь архиепископ завещал ту
же сумму обществу; и все же правосудие и
спокойствие общества требуют, чтобы тот или те,
кто ограбил скрягу, были повешены, хотя бы в этом
деле их было замешано полдюжины.

Воры и карманники крадут, чтобы обеспечить себе на
жизнь, так как либо того, что они могут получить
честным путем, недостаточно для их содержания,
либо они испытывают отвращение к постоянному
труду. Они хотят удовлетворять свои желания, иметь
еду, крепкие напитки, распутных женщин и
бездельничать, когда им заблагорассудится.
Содержатель таверны, который принимает их и берет
у них деньги, зная, каким путем они их добывают,
сам почти такой же негодяй, как и его постояльцы.
Но если он дерет с них втридорога, не вмешивается
в их дела, помалкивает и достаточно осторожен, то
может получать деньги и быть пунктуальным в
расчетах с теми, с кем имеет дело. Надежный
поставщик, главная цель которого - получить
прибыль для хозяина, отправляет ему столько пива,
сколько он хочет, и принимает все меры, чтобы не
потерять клиентуру; он считает, что раз человек
платит хорошие деньги, то не его дело
интересоваться, от кого он их получает. Тем
временем богатый пивовар, доверивший все
управление своим служащим, ничего не знает об
этом; он содержит выезд, угощает друзей и со
спокойной совестью, в довольствии и покое
наслаждается всеми радостями жизин, приобретает
имение, строит дома, воспитывает своих детей в
роскоши, даже не думая о тех усилиях, которые
прилагают несчастные, о тех уловках, на которые
идут глупцы, и о тех обманах, к которым прибегают
мошенники, чтобы приобрести тот товар, благодаря
широкой продаже которого он накапливает свои
огромные богатства.

Разбойник с большой дороги, захватив богатую
добычу, дает обыкновенной бедной проститутке,
которой он симпатизирует, десять фунтов, чтобы она
с головы до ног оделась во все новое; найдется ли
такой добропорядочный торговец модным товаром,
который откажется продать ей атласную ткань, хотя
знает, кто она такая? Ей нужны туфли и чулки,
перчатки, корсет, а портной, швея, торговец бельем
- все должны что-то получить от нее; и сотня
разных ремесленников, зависимых от тех, кому она
выложила свои деньги, могут еще до окончания меся
а заполучить какую-то их часть. Тем временем тот
щедрый джентльмен, истратив почти все свои деньги,
снова вышел на большую дорогу, но на второй день
после ограбления у Хайгета6 был схвачен вместе с
одним из своих сообщников; на очередном заседании
суда оба были осуждены и получили наказание по
закону. Деньги, оставшиеся после их осуждения,
достались трем сельским жителям, и лучшего
применения им нельзя было найти. Один был честный
фермер, трезвый старательный человек, но его
преследовали несчастья: прошлым летом из-за падежа
скота он потерял шесть коров из десяти, и теперь
землевладелец, которому он задолжал тридцать
фунтов, отнял у него всех. Второй - поденщик,
отчаянно боровшийся с нуждой, у него была больная
жена и несколько малолетних детей, которых он
должен был кормить. Третий был садовником у одного
джентльмена, он поддерживал находящегося в тюрьме
отца, заключенного туда вместо соседа (отец провел
там почти полтора года из-за двенадцати фунтов);
это проявление сыновнего долга тем более
похвально, что уже в течение некоторого времени он
был помолвлен с молодой женщиной, родители которой
жили в достатке, но не давали своего согласия до
тех пор, пока наш садовник не будет иметь
пятьдесят гиней наличными. Все они получили более
восьмидесяти фунтов каждый, что избавило их от тех
трудностей, которые они переживали, и сделало их,
как они считали, самыми счастливыми людьми на
свете.

Ничто не действует так разрушающе и на здоровье, и
на бодрость, и на трудолюбие бедняков, как тот
постыдно известный спиртной напиток, название
которого, образованное от голландского названия
можжевельника, теперь из-за частого употребления и
стремления к лаконизму в английском языке из слова
средней длины сократилось до односложного, -
опьяняющий джин, который околдовывает
бездельничающих, отчаявшихся и помешанных
представителей обоих полов и заставляет голодного
пьяницу тупо смотреть на свои отрепья и наготу или
же вяло подтрунивать над ними с бессмысленным
смехом и еще более безвкусными шуточками. Это -
огненный поток, который воспламеняет мозг,
зажигает внутренности и опаляет каждую часть и
каждый орган тела изнутри; и в то же время это -
Лета, река забвения, в которой погрузившийся в нее
несчастный топит свои самые тяжкие заботы и вместе
с разумом все беспокойные мысли о детях, плачущих
от голода, о жестоких зимних морозах и страшном
пустом доме.

Людей, обладающих горячим и желчным темпераментом,
джин делает задиристыми, превращает в скотов и
дикарей, заставляет драться без повода и часто
оказывается причиной убийств. Он подорвал и
разрушил самые сильные организмы, довел их до
чахотки и стал роковой и непосредственной причиной
апоплексических ударов, белой горячки и внезапной
смерти. Поскольку эти последние беды случаются
лишь изредка, их можно не принимать во внимание и
смотреть на них сквозь пальцы, но так нельзя
поступать в отношении тех многочисленных болезней,
связанных с этим напитком, которые вызываются им
ежедневно и ежечасно, таких как потеря аппетита,
лихорадка, желтуха, судороги, камни и песок в
моче, водянка и послеродовое воспаление вен у
женщин.

Некоторые наиболее страстные поклонники этой
жидкой отравы. особенно люди самого низкого
звания, из искренней прнвязанноrги к самому товару
становятся его продавцами н получают удовольсвие,
помогая другим приобщаться к тому, что они сами
любят, подобно проституткам, которые становятся
содержательницами домов терпимости, дабы прибыль
от занятия одной профессией содействовала
удовольствиям другой. Но так как эти несчастные
обычно пьют больше, чем позволяет их прибыль, они
редко поправляют торговлей то скверное пoложение,
в котором они находились, будучи только
покупателями. На окраинах н задворках города и во
всех местах, пользующихся самой дурной репутацией,
спиртное продается в том или ином месте почти в
каждом доме, часто в погребах, а иногда на
чердаках. Мелкое торговцы этим адским утешительным
зельем получают товар от других, занимающих
несколько более высокое положение, которые открыто
сoдержат винные магазины, но завидовать им нужно
столь же мало, как и первым; и среди людей
среднего достатка я не знаю более достойнoго
сожаления способа добывать средства к
существованию, чем их профессия: тот, кто захотел
бы в ней процветать, должен прежде всего быть
бдительным и настороженным, а также смелым и
решительным, дабы его не обманывали плуты п жулики
п не запугивали бранью и прoклятиями кучера и
пехотинцы: во-вторых, он должен быть мастером на
грубые шутки и громкий смех, владеть всеми
безошибочными способами завлечения клиентов п
вымачивания у них денег п хорошо знать
низкопробные остроты и скабрёзности, которые
употребляет толпа, чтoбы высмеивать благоразуие и
бережливость. Он должен бьть приветлив и
подобострастен с самыми презренными людьми: всегда
готов угодливо помочь носильщику снять с плеч eгo
ношу, пожать руку корзинщице, снять шляпу перед
торговкой устрицами и быть на короткой ноге с
нищим; терпеливо и добродушно он должен терпеть
грязные дела п еще более отвратительный язык
мерзких проституток и самых непристойных
развратников и, не нахмурив бровей п не выказав ни
малейшего признака отвращения, сносить все
зловоние и грязь, крикливость и наглость, какие
только могут проявиться у самых бесстыдных п
отчаянных представителей простонародья под
воздействием крайней нужды праздности и опьянения.

Большое число магазинов, о которых я говорю, в
городе и его пригородах - удивительное
свидетельство того, как много у нас соблазни
елей, которые, занимаясь законным делом,
становятся соучастниками в том, что возникают и
распространяются лень, пьянство, нужда и нищета,
непосредственной причиной которых является
злоупотребление крепкими напитками; цель этих
соблазнителей - возвысить над посредственностью,
быть может, десяток людей, которые торгуют тем же
товаром оптом, в то время как среди розничных
торговцев, о которых я говорил, гораздо большее
число разоряется и идет по миру из-за того, что
они не могут воздержаться от чаши
Цирцеи\footnote{Цирцея - в древнегреческой
мифологии волшебница с острова Эя, обратившая в
свиней спутников Одиссея, дав им напиться из чаши
волшебного зелья.}, которую протягивают другим; и
даже более удачливые из них всю свою жизнь обязаны
предпринимать чрезвычайные усилия, переносить
трудности и мириться со всеми теми неблагодарными
и ужасными вещами, которые я упoминал, и все это
ради того, чтобы обеспечить себе лишь жалкое суще
твование, хлеб насущный и ничего или почти ничего
больше.

Близорукое простонародье в цепи причин редка
способно увидеть больше одного звена; но те, кто в
состоянии расширить свой обзор и обеспечить себе
досуг, чтобы посмотреть на перспективу
взаимосвязанных событий, могут сотни раз
убедиться, что добро возникает и прорастает из зла
столь же естественно, как цыплята из яиц;. Деньги,
получаемые как пошлина на солод, составляют
значительную часть национального дохода, и, если
бы из солода не гнали спирт, общественная казна
потерпела бы значительный ущерб. Но если мы хотим
представить в истинном свете те многие выгоды и
длинный список весомых благодеяний, которые
вытекают из того зла, о котором я говорю, и им
обусловлены, то мы должны учесть те ренты, которые
выплачиваются, ту землю, которая обрабатывается,
те орудия, которые изготовляются, тот скот,
который используется, и прежде всего ту массу
бедняков, которые живут за счет разнообразного
труда, необходимого в сельском хозяйстве, в
солодовании, в перевозке и перегонке, прежде чем
мы можем получить продукт солодования, который
называется первач и служит лишь основой, из
которой впоследствии изготовляют различные
спиртные напитки.

Кроме того, проницательный и добродушный
настроенный человек может выбрать массу добра из
того мусора, который я весь отбросил как зло. Он
мог бы мне сказать, что, хотя злоупотребление
спиртными напитками из солода приводит к
праздности и пьянству, умеренное потребление их
приносит неоценимую пользу беднякам, которые не в
состоянии покупать взбадривающие напитки по более
высоким ценам, что они служат универсальным
утешением не только в холод и при усталости, но
при большинстве бедствий, которые обычно
переживают нуждающиеся люди, и часто заменяют
самым бедным еду, питье, одежду и жилища. Что
глупая праздность в самых несчастных обстоятельст
ах, вызываемая теми успокоительными средствами, на
которые я жаловался, является благословением для
тысяч людей, ибо, конечно, самыми счастливыми
оказываются те, кто испытывает наименьшую боль.
Что касается болезней, то он бы сказал, что хотя
алкоголь и вызывает некоторые болезни, зато другие
вылечивает и что если злоупотребление этими
напитками привело немногих к внезапной смерти, то
привычка ежедневно потреблять их продлила жизнь
многим из тех, кому они, напротив, полезны; что за
те потери, которые мы несем у себя в стране из-за
ссор по пустякам, вызванных алкоголем, мы более
чем вознаграждены тем преимуществом, которое
получаем от него за рубежом, поддерживая мужество
солдат и воодушевляя матросов на бой, и что за две
последние войны ни одна значительная победа не
обошлась без его помощи.

На мое гнетущее описание жизни розничных торговцев
спиртным и того, чему они должны подвергаться, он
бы ответил, что в любой профессии мало кто
приобретает более чем умеренное богатство и тому,
что я счел столь оскорбительным и нетерпимым в их
занятии, люди, привычные к этому, не придают почти
никакого значения. То, что одним представляется
утомительным и пагубным, для других оказывается
восхитительным и часто просто великолепным,
поскольку люди отличаются друг от друга по
положению и воспитанию. Он бы напомнил мне, что
доход, получаемый от любого занятия, всегда
уравновешивает труды и тяготы, с ним связанные, и
не забыл бы, что Dulcis odor lucri е ге
qualibet\footnote{Запах наживы вследствие пользы
всячески сладостен (лат.). Вероятно, не вполне
точная парафраза строк Ювенала. См.: Сатиры, XIV,
204-205.}; или сказал бы мне, что запах прибыли
ароматен даже у золотарей.

Если бы я вдруг стал убеждать его, что появление
того или иного крупного и видного винокура,
очевидно, не уравновешивает потребные для его
возвышения порочные средства, явную нужду и
постоянное бедствие столь многих тысяч несчастных,
он бы мне возразил, что я не могу судить об этом,
потому что не знаю, какую огромную пользу эти
винокуры могут впоследствии принести государству.
Он бы сказал, что возвысившийся таким образом
человек, возможно, проявит себя в должности
мирового судьи или на каком-либо ином поприще,
бдительно и ревностно борясь с распутниками и
недовольными, и, сохранив свой беспокойный
характер, будет так же прилежно насаждать лояль
ость и исправлять нравы в каждой щели большого
густонасёленного города, как некогда заполнял чего
спиртным, пока наконец не станет бичом для
проституток, бродяг и нищих, ужасом для
бунтовщиков и недовольного сброда и настоящей
грозой для не соблюдающих воскресенья мясников.
Здесь мой добродушный оппонент возликовал бы и
восторжествовал бы надо мною, особенно если бы
смог привести мне хотя бы один пример такого
блистательного деятеля. Какое необыкновенное
счастье, воскликнул бы он, для страны иметь такого
человека! Сколь блистательна и великолепна его
добродетель!

Чтобы оправдать свое восклицание, он показал бы
мне, что самым полным доказательством
самоотречения благодарного ума служило бы то, что,
как можно видеть, он, не считаясь со своим покоем
и рискуя здоровьем и самой жизнью, постоянно
изводит и даже за пустяки преследует тот самый
класс людей, которому обязан своим богатством, не
имея никакого другого побудительного мотива, кроме
своего отвращения к праздности и огромной заботы о
религии и об общем благе.


Hosted by uCoz